Австралийские бойцы отличились в сражениях с самого начала создания австралийских вооружённых сил. Достаточно вспомнить Галлиполи, Амель, Амьен, Монбреэн. Их успехи стали легендарными. Командир немецкого батальона писал в конце 1918 года: «Войска, противостоящие нам, состоят из австралийцев, которые очень воинственны, умны и отважны». Отличились австралийцы и в сражениях Второй мировой войны: Тобрук, Эль-Аламейн, залив Милн – вот лишь некоторые из них. Блестящий немецкий полководец Роммель говорил: «Если бы мне довелось захватить ад, я бы использовал австралийцев, чтобы взять его, а новозеландцев – чтобы удержать». Однако эти взгляды не разделял американский генерал Дуглас Макартур, который искажал успехи австралийских диггеров, преуменьшая их решающую роль в ранних сражениях и замалчивая их победы в официальных пресс-релизах, зачастую даже присваивая победы и успешные действия австралийцев к американцам.
Это отношение, плюс то, что Брисбен наводнили янки - их оказалось чересчур много и народ был ошарашен и обескуражен. Если еще прибавить к этому что они вели себя довольно-таки высокомерно, были одеты лучше, да еще и имели доступ к богатствам пещеры Али-Бабы, т.е. магазину для военнослужащих США - American PX (сокращение от Post Exchange), предлагавшим товары без налогов или со скидками. Там продавались товары повседневного спроса, такие как туалетные принадлежности, закуски, сигареты, униформа, сувениры и даже мелкие предметы роскоши, которые было трудно найти во время войны (например, шоколад, косметика или нейлоновые чулки). Немудрено, что австралийские парни питали к ним не просто неприязнь, а даже враждебность.
Добавить еще к этой гремучей смеси то, что американская военная полиция вела себя, в отличии австралийской, довольно-таки высокомерно и, можно сказать, даже нахально и агрессивно. Так вот, австралийский военный полицейский в сравнении — это просто бедолага, которому не повезло. Американский же военный полицейский был тяжело вооружен, стоял вызывающе и не задерживался применить дубинку. Смертный грех в стране, которая ценит немного непринужденной анархии. В Австралии такие вещи не очень приветствуются, и австралийцы это очень даже не любят.
Все это привело к малоизвестной, и старательно замалчиваемой властями «Битве за Брисбен».
Да, именно так. Власти очень старались замять, вычеркнуть её из памяти, из истории. Но, тем не менее, она была. А случилось это так…
26 ноября 1942 года японцы находились на севере, но, а янки были «здесь. И, как гласит старая поговорка, они также были «сверхоплаченные (получали вдвое больше наших парней!), сверхпылкие, и уже здесь», и очаровывали наших девушек своими шелковыми нейлоновыми чулками, плитками шоколада и обещаниями постоянного запаса мороженого. Нечего греха таить, достаточно было девчат которых это «богатство» соблазняло. Да что говорить, по слухам, которые я слышал от наших старожилов, соблазняло это и наших русских брисбенок. Но я сразу оговариваюсь – это лишь сплетни.
Весь этот беспорядок начался, когда австралийский солдат решил вмешаться в «дискуссию» между американским солдатом (GI) и военным полицейским США (MP) который потребовал у него документы. Австралийцы по натуре всегда болеют за слабых и грубое поведение МР вызвало возмущение у австралийского парня.
Одно за другим, и вскоре улицы нашего города заполнились людьми. Это была битва не тактик, это была битва приоритетов. С одной стороны, были американцы, отчаянно пытавшиеся защитить свой Почтовый Обменник (PX) — настоящий «Форт-Нокс». С другой — австралийцы, подпитываемые недолитым пивом, жгучим чувством несправедливости и желанием увидеть, как же выглядит это волшебное, забитое шоколадом, хранилище PX. Как говорил один из участников: «У них были окорока, индейки, мороженое и шелковые чулки. У нас было брюхо, набитое недолитым пивом, и глубокое чувство товарищества».
За короткое время толпа разрослась до нескольких тысяч человек. Тысячи солдат союзников, которые, предположительно, были на одной стороне, дрались из-за... ну, началось все из-за увольнительной, но давайте будем честны, закончилось из-за девушки и пачки беспошлинного "Luckies". Это был бунт настолько увлекательный, что некоторые из наших собственных австралийских военных полицейских, как сообщается, сняли свои нарукавные повязки и присоединились к драке. Вот это я понимаю, служба.
Конечный результат? Один австралийский солдат трагически погиб в давке (от выстрела из дробовика для подавления беспорядков, произведенного военным полицейским — настоящий инцидент «дружественного» огня). И десятки раненых. В течение двух ночей Брисбен был официально самым опасным местом в южной части Тихого океана, при полном отсутствии какого-либо японского участия.
Но вот самая австралийская часть из всего этого: когда пыль улеглась и цензоры бросились стирать любое упоминание о погромах, сержант Билл Бентсон, американский военнослужащий, вспомнил, что произошло дальше. Он сказал, что позже зашел в паб, и какой-то австралиец похлопал его по спине со словами: «Ох, ну разве это не была отличная перепалка у нас на днях? Давай выпьем за мой счет!»
Перепалка то может и была «отличная», но стычка в Таунсвилле была покруче. Там чернокожие американцы вступили в настоящий бой с своими белыми сослуживцами. В ход пошли не кулаки, а гранаты и пулеметные очереди, а воюющих разнимать пришлось австралийским парням. Но это уже другая история.
Хочу добавить, что хоть эта стычка и называется «Битва за Брисбен», для русского человека оно больше походила на самую обыкновенную «стенку на стенку», которая издревле на Руси велась в Прощеное воскресенье. Считалось, что это был своего рода ритуал прощания с зимой и демонстрация мужской удали и силы. После Масленицы наступал Великий пост, когда любые шумные развлечения и драки категорически запрещались церковью.
Отец мне рассказывал, что их село делилось на православных, живущих по новым обрядам и по старым. Старообрядцы появились там, когда при царе-батюшке группа уральцев была выслана за неуплату налогов, так как они считали власть «незаконной». Каждое Прощенное воскресенье эти две группы встречались на мосту через речку. Начиналось с того, что мальчишки задирали друг друга, а по ходу боя то с одной то, с другой стороны, присоединялись все более старшие парни, мужички, и, в конце концов, старики... «Попростив» друг друга народ расходился залечивать синяки и просить прощение у Господа. И так до следующего года.
А «Битва за Брисбен» была только раз.
Константин ДРОЗДОВСКИЙ, Брисбен
