Редьярд Киплинг вошёл в историю как страстный певец исключительно британского колониализма.
Поэтому, каждый раз слушая песню «На далёкой Амазонке», созданную на его стихи (в переводе Самуила Маршака), я прихожу в недоумение:
«Из Ливерпульской гавани, всегда по четвергам,
Суда уходят в плавание к далёким берегам.
Плывут они в Бразилию, Бразилию, Бразилию,
И я хочу в Бразилию, к далёким берегам!..
Никогда вы не найдёте в наших северных лесах
Длиннохвостых ягуаров, броненосных черепах.
Но в солнечной Бразилии, Бразилии моей,
Такое изобилие невиданных зверей…»
Любимая Киплингом Бразилия, говорящая на португальском, не имела никакого отношения к британским колониям. Мало того, во времена Киплинга она уже была свободным самостоятельным государством, а Австралия оставалась классической британской колонией. Но британский бард пел о Бразилии. Не об Австралии. Он же легко мог вместо ‘Бразилии’ взять в стихотворение такую же четырёхсложную ‘Австралию’. Бразильского длиннохвостого ягуара мог заменить на австралийского шлемоносного казуара — тоже дивного в облике и тоже страшного в натуре, а бразильскую броненосную черепаху — на её австралийскую длинношеюю родственницу, также весьма редкую в природе. И тогда песня бы действительно звучала колониально:
«Из Ливерпульской гавани, всегда по четвергам,
Суда уходят в плавание к далёким берегам.
Плывут в мою Австралию, Австралию, Австралию,
И я хочу в Австралию, к далёким берегам!..
Никогда вы не найдёте в наших северных лесах
Шлемоносных казуаров, длинношеих черепах.
Но в солнечной Австралии, Австралии моей,
Такое изобилие невиданных зверей…»
Киплинг этого не сделал, и потому, я думаю, считать его стопроцентным воспевателем британской державы не правомочно. Кроме того, писатель сам ни разу не был в Бразилии. По Австралии же он путешествовал в 1891 году. Тогда он побывал в Мельбурне, Сиднее, Аделаиде, Тасмании. К сожалению, он не посетил ни одного племени аборигенов, не выслушал ни одной из их легенд, которые бы потом пересказал детям так замечательно, как мог только он. А у аборигенов было что поведать писателю… Ну, хотя бы о том же шлемоносном казуаре.
Как Казуар получил свой шлем
Давным-давно в одной лесной стоянке жили разные звери и птицы, кроме змей и бедного Казуара. В отношении змей оно понятно: никто не хотел жить вместе со скользкими коварными соседями. А Казуар? Казуар сам всегда держался в стороне так как его постоянно дразнили за то, что он не умел летать.
Звери часто собирались у речки, играли в воде, а Казуар наблюдал за ними из-за деревьев, откуда его не было видно и выжидал, когда все уйдут, чтобы поплавать одному.
Однажды, когда все выходили из речки, Ехидна заметила Казуара, прячущегося за деревьями. «Посмотрите, — закричала она, — вон птица, которая не летает!» Звери увидели Казуара и начали смеяться. Казуар побежал прочь. Ослеплённый обидой, он ударился о большой валун, разбив его на куски. Один кусок прилип к его голове. Все разразились смехом над большой нелетающей птицей.
Несколько дней Казуар не выходил из укрытия, безуспешно пытаясь освободиться от камня на голове. Но голод — не мамаша Кенгуру, в сумку не залезешь! Едва дождавшись, когда речка опустела, он пришёл, чтобы искупаться и наловить рыбы на ужин.
— Я вижу тебя, Казуар! — приветствовал его Морской Ястреб, покидавший водоём. — Почему ты один?
— Звери дразнят меня — ответил Казуар, — потому что я не умею летать из-за маленьких крыльев... Все, кроме тебя. Почему ты не дразнишь меня, как твои друзья?
— Я не могу дразниться, я думаю, для каждой зверюшки, большой или маленькой, есть место в этом мире, даже если она не умеет летать. А ведь ты, Казуар, обладаешь способностями, которые есть не у каждого…
— Ты имеешь в виду мою способность ловить рыбу перьями и выкапывать батат из земли длинными когтями?
— Не только… Ты бегаешь быстрее вихря, прыгаешь выше молодых эвкалиптов, острыми когтями срезаешь непроходимые кусты, мощным клювом дробишь железное дерево, а теперь… с камнем на голове тебе не страшна любая преграда!
— Спасибо, что указал мне на это — сказал казуар, — но я всё равно пока не готов приближаться к другим…
На следующий день он опять пришёл к речке и только расположился, как услышал громкие крики, доносившиеся со стоянки. «Беда!» — встревожился он и помчался на шум, сметая кусты и деревья, перепрыгивая через валуны и ямы.
На стоянку заползла стая змей. Окровавленный ястреб отважно отбивался, остальные попрятались в кустах и дрожали от страха. Змеи теснили храбреца. Казуар бросился на помощь. Клювом он прокалывал змей, острыми когтями рассекал их пополам, камнем на голове давил насмерть и отбрасывал в стороны. Змеи уползли. Все вышли из-за кустов, окружили Казуара и благодарили за спасение.
С тех пор никто не называл Казуара птицей с маленькими крылышками, говорили: наш Защитник в боевом шлеме.
