Сегодня мы, с разрешения русской редакции радио SBS, публикуем интервью Светланы Принцевой с профессором Михаилом Прокопенко о возможных сроках режима изоляции в Австралии в связи со вспышкой коронавируса.
Специальное моделирование, проведенное в Сиднейском университете под руководством профессора Михаила Прокопенко, показывает, как будет происходить распространение вируса в нашем сообществе, сколько нужно выдерживать изоляцию, и когда можно подумать о снятии некоторых ограничений.
Совсем мало времени прошло с момента введения строгих ограничительных мер по борьбе с распространением коронавируса в Австралии, а люди уже задаются вопросом, когда же это закончится? Ведь легче ждать, когда знаешь какую-то конечную дату. Университет Сиднея разработал в ходе специального моделирования несколько сценариев сдерживания вируса: что произойдет, если 70% населения будут строго следовать правилам, и какой сценарий нас ждет, если 90% населения подчинятся специальному режиму. Автор этого исследования профессор Сиднейского университета Михаил Прокопенко дал интервью радио SBS Russian.
— Михаил, давайте сначала объясним нашим слушателям, в чем суть вашего моделирования, на чем оно построено и что оно нам показывает.
— Мы эту модель разрабатывали достаточно долго. Начали примерно 3 — 4 года назад. Тогда у нас был интерес, в основном, к эпидемии гриппа. Проект был начат, чтобы моделировать эти процессы в масштабе всей страны. То есть у нас в цифровой форме обрабатывается информация из переписи населения. Я должен отметить, что все это происходит анонимно, у нас нет доступа к именам или фамилиям, это очень сильно защищено с точки зрения конфиденциальности. Например, мы используем данные о том, сколько у нас многодетных семей, где они живут и где работают. Это важно, так как нужна не только демографическая информация, но и данные по перемещению людей в течение дня — где человек живет, где работает, потому что в случае эпидемии важно знать, как переносится эта инфекция из одного района в другой. Если у нас есть данные о том, где работают взрослые, где учатся школьники (эти данные мы берем не из переписи, а из других источников), то тогда возможно моделировать эту эпидемию в цифровой форме.
В течение каждого виртуального дня происходит обмен инфекцией на работе, в школах, а потом вечером в семьях, среди соседей, с меньшей вероятностью в какой-то общественном месте, допустим, в магазинах, кинотеатрах и т. д.
Каждый такой день моделируется примерно в течение 20 секунд. Поэтому когда мы рассматриваем эпидемию на период полгода, например, 200 дней, 28 недель, то расчет занимает примерно час, полтора. Мы смотрим, сколько может быть заражено людей в конкретный день, в какой момент происходит пик этой эпидемии, и когда, с какой скоростью, происходит уменьшение случаев до нуля. Конечно, нужно прогонять такие сценарии многократно, потом усреднять, чтобы посмотреть, что происходит в среднем.
— То есть, вы эту модель использовали в прошлом для прогнозирования распространения гриппа. Откуда вы берете данные для ситуация с коронавирусом?
— Да, это хороший вопрос. Та модель, которую мы разработали для гриппа, в готовом виде не применима сразу для коронавируса. Это другое заболевание. Понятно, что это тоже респираторное заболевание, и оно передается примерно таким же путем, как грипп. От прежней модели мы оставили часть с демографией и передвижением людей, а саму эпидемическую составляющую полностью заменили. Нам пришлось посмотреть, как развивается эта эпидемия в других странах. Мы взяли восемь стран, «лидирующих» в эпидемии на момент начала марта. Мы рассмотрели несколько параметров, с помощью которых мы могли бы откалибровать модель. Один из таких параметров, это так называемое репродукционное число. Оно определяет, с какой скоростью заражение, в принципе, происходит. Например, сколько вторичных случаев может произойти от первого случая заражения в среднем, если нет еще каких-то ограничивающих обстоятельств.
— Когда нет социального дистанцирования?
— Да, нет дистанцирования, такой «чистый» случай. Допустим, для гриппа в среднем, 1,5 человека может быть заражено от одного индивидуума, для кори — 18. То есть возможны разные ситуации. Для COVID-19 мы получили результат 2,27. У других групп примерно такие же оценки — от 2 до 2,5.
— Значит, один человек может заразить 2,5 человека?
— Да, это в том случае, когда не соблюдается социальное дистанцирование и нет никаких ограничений.
— Сейчас у нас введены довольно жесткие меры. Мы слышим разные сроки. В НЮУ, например, нам сказали, что ограничения введены на три месяца, Премьер-министр чаще говорит о шести месяцах. Что показывает ваше моделирование? На какой период эти ограничения необходимо продолжать?
— Мы начали моделировать именно тогда, когда появился вопрос, на каком уровне мы должны проводить дистанцирование. То есть, возможен вариант, когда половина населения, 50%, работает, а половина остается дома, а может быть 90% или 80% остаются дома. То есть в семье из пяти человек в какой-то конкретный день четверо остаются дома, а один идет на работу. Проблема в том, чтобы отследить, как это дистанцирование влияет на развитие эпидемии на довольно долгий срок. Потому что это заболевание имеет достаточно долгий инкубационный период, примерно 5–6 дней. В то же время люди даже без симптомов могут переносить, передавать инфекцию. После пика инфицирования, примерно за 10–12 дней, человек потихонечку восстанавливается, продолжая оставаться заразным. Так что длительность этого процесса может быть 17–18 дней в среднем.
Естественно, в начале все идет к какому-то пику, к максимуму по всей стране, а потом начинает снижаться. Когда мы начали дополнять нашу модель сравнением с реальной ситуацией, стало ясно, что сначала, в период 21- 24 марта, население еще не прониклось идей социальной изоляции, а после 24 марта, около 90%, судя по нашей модели, следуют новым правилам.
Если предположить, что 90% населения будут соблюдать все ограничения, а это довольно высокая доля, то наша модель предсказывает, что где-то через пару недель, в середине апреля, будет достигнут пик активных случаев. После этого пика количество людей, которые выздоравливают, будет постепенно превышать количество тех, кто заболевает. Все равно будут оставаться активные случаи, какое-то общение все равно происходит с членами семьи, с врачами, с сиделками в госпиталях, то есть заражение будет еще происходить, поэтому кривая будет идти вниз очень медленно. Заболеваемость идет очень быстро в начале, и кривая растет вверх резко экспоненциально, а выздоровление — медленный процесс, и кривая ползет вниз очень медленно. Если предположить, что мы все еще находимся на этих 90% социального дистанцирования и пик должен произойти в середине апреля, то все равно кривая заболеваемости опускается медленно, и где-то до июля опускаясь практически до нуля по количеству заболевающих. За каждый день задержки с этими мерами изоляции придется расплачиваться лишней неделей в изоляции.
— То есть, если какая-то часть решит, что хватит соблюдать режим социальной изоляции, они увеличивают общий карантинный срок на такой длительный период? Правильно?
— Да, в принципе, так. Если уменьшится доля людей, соблюдающих изоляцию, то длительность этих мер будет увеличена. Первый анализ прогноза мы сделали примерно 15 марта. Тогда мы получили прогноз на начало июля, но поскольку люди медлили с выполнением мер изоляции, сейчас эта кривая проецируется на конец июля. То есть, из-за 3 — 4 дней запоздалого ответа населения, срок изоляции откладывается до конца июля.
— Хорошая информация. Очень важно людям действительно понять, насколько важны эти простые, казалось бы, меры. Надо запастись терпением и все-таки следовать правилам!
— Да. Я понимаю, что не все могут работать из дома, это все абсолютно понятно. Но дело в том, если не следовать этим мерам, то 3–4 месячный период может на самом деле перерасти в 6-месячный срок карантина. Поэтому и дебаты сейчас идут: три месяца или шесть месяцев. Никто не может сказать точно, как будет себя вести население.
— Я отметила такой важный момент для себя, что даже после того, как кривая на графике заболеваемости опустится до нуля, необходимо будет еще какое-то время придерживаться мер социального дистанцирования, потому что остается опасность второй и третьей волны заболевания, что может быть еще хуже.
— Они не будут хуже. Не все пациенты знают, что они являются носителями вируса. Они не чувствуют заболевания и могут передавать его другим людям. Не так активно, с меньшей вероятностью, но могут. Давайте представим такую цепочку: один человек имеет этот вирус, не имея симптомов, и это может продолжаться две недели или семнадцать дней. В самом конце этого периода человек может передать вирус другому человеку, который тоже окажется бессимптомным, и так же еще 17 дней будет носителем этого вируса. Получится, что месяц или даже больше у нас никаких случаев не зарегистрировано, а инфекция продолжает распространяться. Мы уберем меры социального дистанцирования, а этот человек придет на собрание, где соберется 20 человек — в школу, на работу — и заразит 20 человек в один день. Вот и у нас получится еще одна вспышка. Поэтому нужно не столько продолжать эти меры в таком же строгом режиме и дальше, но надо больше тестировать людей. В данный момент у нас уровень тестирования 10 000 на 1 миллион. В некоторых штатах 15 000 на 1 миллион. Этого недостаточно. Получается, что люди без симптомов вообще не тестируются. Но когда мы дойдем до июля, способность нашей системы здравоохранения тестировать будет несоизмеримо больше. Поэтому будут тестироваться не только люди, которые чихают и кашляют и у которых температура, а даже люди без симптомов. Это будет происходить или каким-то целенаправленным способом, может на предприятиях, в транспорте, пока не знаю. Будет проверено огромное количество людей, и те молчаливые цепочки, о которых я говорил, будут выхвачены. Так что в июле — августе у нас будет большая возможность предотвратить вторичную волну. При всем при этом нам нужно будет продолжать держать международные ограничения.
— Я как раз хотела спросить, когда будут открыты границы? Есть ли что-то об этом в вашей модели?
— В этой модели мы предполагаем, что границы будут закрыты на весь этот период, то есть на шесть месяцев. Мы предполагаем, что даже если внутри страны мы сможем вернуться к нормальной жизни и сможем предотвратить вторичные волны, будет ли нам смысл открывать границы для того, чтобы продолжить более активное экономическое сотрудничество, имея ввиду, что у наших соседей более слабая система здравоохранения, и может быть, они не справятся еще за шесть месяцев с пандемией. Со временем это будет ясно. Посмотрим, что будет происходить в сентябре, октябре. В сентябре будет сделана оценка ситуации.
Но я предполагаю, что это могут быть такие другие страны, которые не подошли еще к первой волне. Когда у них произойдет пик, я не знаю, и мне кажется, что когда мы будем выходить на нули здесь, в этих странах еще будет огромное количество заболеваний. Мы находимся в привилегированном положении в этом смысле, так как Австралия — это большой остров, у нас нет наземного сообщения. Поэтому нужно использовать это преимущество. Я не вхожу ни в какие правительственные комиссии, поэтому мои рекомендации имеют чисто академический характер. На данный момент мы рассматриваем закрытие границ на шесть месяцев, а дальше посмотрим.
— Большое спасибо за ваш комментарий, желаем вам успехов в работе. И если появится новая информация, мы будем рады с вами пообщаться.
Беседовала Светлана ПРИНЦЕВА, SBS Russian.
SBS: Когда закончится режим изоляции в Австралии?
Материал для печати подготовила Алла Хлебакова. Печатается с сокращениями.
